927 год Нимейской эры.
Акитания. Тайная палата при короле Лотерике.
За 28 лет до событий у Цитадели.
Холодная вода, вылитая из кувшина на голову, привела северянина в сознание. Он закашлялся и сплюнул грязную воду, которая попала в легкие.
— Просыпайся, — сказал толстый человек в одежде палача, — к тебе гости.
Противный скрип двери с глухим ударом известил Виглафа о том, что палач ушел.
Кое-как разлепив веки, пират обнаружил, что находится в тюремной камере и полностью раздет за исключением набедренной повязки на нем.
Темные, почти черные, сырые стены, сложенные из крупного булыжника, вызывали желание как можно скорее убраться отсюда. В углах же находились огромные комки пыли, в которых проглядывались скомканные тенета паутин. Спереди, буквально в нескольких метрах от юноши, находилась ржавая, решетчатая дверь. Создавалось ощущение, что этой камерой не пользовались десятилетиями. Единственным источником света был небольшой прямоугольный вырез в потолке, откуда попадали редкие солнечные лучи, слабо освещая камеру.
Пока Виглаф осматривал камеру, он заметил, что его руки задраны вверх и раздвинуты чуть в стороны и скованны цепями. С ногами дела обстоят точно также. Пират попробовал дернуть руками вниз. Не поддается. Бесполезно. Цепи новые, на них даже нет ржавчины. Порвать, а тем более вырвать такие из камня, не представляется возможным.
Дверь с мерзким скрипом открылась, и в камеру вошел человек, держащий масляную лампу в правой руке. Виглаф посмотрел на вошедшего. Высокие черные сапоги, мантия темно-желтого цвета с красными прямоугольными узорами на рукавах. Из-за капюшона, надетого на голову, проглядывается густая черная борода.
Незнакомец сел за стол, стоявший напротив Виглафа и спрятанный от солнечных лучей, поставил на него лампу, а затем снял с себя капюшон, обнажив свое, потрепанное годами, лицо. Черные волосы до плеч, ровный нос с большими ноздрями, узкие глаза, и черные кустистые брови выдавали в нем жителя Северных Морей. Цвет кожи казался медным из-за тусклого пламени лампы.
Дверь через несколько мгновений закрылась, снова издав мерзкий протяжный скрип. Даже еще более мерзкий, чем раньше.
Человек заговорил и голос его, низкий и с легкой хрипотцой, заверил Виглафа, что пыток ожидать не стоит. Пока что.
— Оставим любезности на потом, — незнакомец оперся локтями на стол, подперев руками голову. — Ты знаешь, зачем я здесь?
— Нет, — хрипло ответил пират. В горле першило и ужасно хотелось пить.
— Я — Ирс Ро из ордена Покровителей, сын Лейка, — гордо заявил он. — Ты — Скиталец, а я послан, для того, чтобы подтвердить эту информацию.
— Мне это ни о чем не говорит, и ты, вероятно, ошибаешься. Я не тот, кем ты меня назвал.
Ирс встал, в правую руку взял лампу, подошел к Виглафу и достал из-за пазухи небольшой, идеально отполированный медный диск. Вблизи Покровитель оказался на целую голову ниже пирата.
— Полюбуйся, — сказал он и поставил зеркало-диск так, чтобы пират мог видеть свою грудь.
Виглаф несколько секунд пытался разглядеть свое отражение в мутном зеркале, но когда разглядел — остолбенел. На правой груди, чуть выше соска, красовалась небольшая, размером с ладонь, татуировка, похожая на контур ромба с тонким крестом внутри. Пират никогда в своей жизни не имел ни одной татуировки.
— Во имя Тейрона, — в ужасе промямлил он.
— Поздно вспоминать старых богов, — сын Лейка, убрав зеркало, уселся обратно за стол, вальяжно откинувшись на спинку стула. — Они теперь не в силах помочь тебе, парень.
— Что это? — Северянин из последних сил старался сохранить самообладание.
— Тебя нашел один из патрулей, что прочесывал берег. Ты лежал на нем без сознания, на половину погруженный в воду. Расскажешь мне, как ты там оказался? Взамен, я поведаю тебе, что значит эта татуировка. Я считаю это честным обменом. — Хорошо, — кивнул юноша.
Легкая и беспечная улыбка Ирса тут же сошла на нет, когда Виглаф закончил свой рассказ. Сын Лейка поднялся из-за стола, подошел к Виглафу практически в упор и зло прошептал на ухо всего лишь несколько слов:
— То, что ты сделал юнец, было твоей самой большой ошибкой в жизни.
— Изнасилование какой-то шлюхи?
— Она не шлюха, болван! — Ирс с размаху дал пощечину пирату.
За ней последовала тишина, изредка нарушаемая падающими каплями крови из разбитой губы пирата.
— Существо, которое ты убил, — процедил Ирс, — наслало на тебя очень сильное проклятье. Проклятье, которого ты достоин, сопляк.
Северянин с вызовом посмотрел в глаза Покровителю, а затем спросил:
— И что это за проклятье?
— Около четырехсот лет Покровители не слышали ничего подобного о том, что случилось с тобой, — пояснил Ирс, уперев кулаки в бока. — А теперь, у нас есть отличный шанс пронаблюдать за течением твоей болезни.
— Так это болезнь или проклятье?
— И то, и это. Скажем так, — задумчиво протянул Покровитель, — ты теперь лишь оболочка прежнего тебя.
От хладнокровных слов Ирса, у Виглафа сжалось сердце.
— В книгах прошлого сказано: «Скитальцы есть существа человеческие, покоя лишенные. В этом мире не найдут они его и будут вечно бродить, ища свое упокоение. Не будет покоя для них до самой смерти».
— То есть, ты хочешь сказать, — юноша выговаривал слова с трудом, — что моя жизнь будет лишена всякого смысла?
— Да. Ты просто устанешь от нее. Может в течение года, — Ирс подпер рукой подбородок, — может позже. Но рано или поздно, ты устанешь. Если ты думаешь, что самоубийство поможет тебе, то не тут-то было. Ты не сможешь этого сделать, как бы ты этого не хотел. Заслуженная кара для тебя, сопляк.
Снова долгое молчание. Виглаф в ужасе осознавал, что он натворил.
— К…Как? — С широко раскрытыми глазами спросил северянин.
— Как снять проклятье?
— Д…Да.
— Снять его может лишь тот, кто его наложил, но, — Ирс усмехнулся, — ты убил ее.
Он развернулся и вышел из камеры, закрыв за собой дверь, оставив юношу наедине со своими мрачными мыслями.