Интервью с Кириллом Орешкиным by Юлия Марк

После того, как меня попросили сделать с собой интервью (о_О) раз в двадцать седьмой, я сдался. Стерпеть двадцать шесть просьб было можно, но двадцать седьмая — никуда не годится. В своем уютном вконтактике я спросил, кто готов помочь мне в организации этого безобразия, Юлия любезно согласилась. Все пялимся на ее фоточку.

Дальше можно не смотреть, там уже про меня. Номера телефона Юли нет, фоток ее тоже. О ней почти ничего. Так что… ;)

+++

Юлия:
в каком возрасте и как ты заработал свои первые деньги? Как думаешь, с каких лет человек должен стремиться к независимости?

Кирилл: первые деньги я заработал весьма… забавно. Было мне тогда лет тринадцать или даже двенадцать. Общался я с ребятами постарше, рос в районе, где было очень много общежитий и часть из них отапливалась углем. Причем уголь в котлы бросали солдаты-срочники и им, как и свойственно тем, кто спит, а служба идет, было начихать на качество этого отопления. Раз в год, зимой им привозили уголь, который надо бы закидывать в подвал, а потом оттуда уже и швырять в печь. Ну и поскольку угля была много, лени не меньше, то перетаскивался уголь с улицы в «шахту» темпами отнюдь не стахановскими.

Этим мы и пользовались. Каждую ночь, часов в 11 мы наряжались в черное, брали мешки и шли… правильно, воровать уголь. Утащили мешок – 300 рублей на нос. Тогда это было немного больше денег, чем сейчас, да и помладше я был. Короче, игра стоила свеч. Да и воспоминания какие – ночь, ливень, пятерка совершенно чумазых парней тихо и незаметно засовывают уголь в мешки. В доме включается свет – мы сами притворяемся углем. Ну, классическая «…а я вовсе не медведь». Здорово.

Потом работал в видео-прокате, еще где-то. В пятнадцать уже писал в журнал. Не знаю почему, но с тех пор уголь не ворую, ей богу!

Что касается независимости… Не могу сказать, когда точно надо к ней стремиться. Тут, наверное, многое зависит от семьи. Кому-то можно не работать и лет до 25 – все время посвящать учебе, приобретению каких-то навыков и так далее. Ну а кому-то надо и в 12 искать работу, потому что жить не на что. Я вообще не из богатой семьи. Потому у меня всегда была идея «начать работать, и как можно скорее». Ну так, чтобы хоть какие-то карманные деньги были. С годами же я превратился в трудоголика и лентяяненавистника, который ходит по улицам с кнутом и физически осуждает всех, кто бездельничает.

Юлия:ты работаешь на крупнейшем сайте в России по играм. Каковы перспективы развития игровой журналистики на сегодняшний день? Видишь ли ты себя там лет через пять, к примеру?

Кирилл: перспективы огромные. Все вот только началось. Простой пример. Я и Ярослав Шалашов, будучи авторами «ЛКИ», придумали 2-3 рубрики, которых нигде раньше не было. В 17 лет. И это не потому, что мы такие вот способные. Просто можно подумать в любую сторону – и что-то из этого родится.

Так что все развивается, меняется, «класснеет». Наверное, лет через двадцать-пятьдесят игры станут частью культуры страны. Поколение, которое воспитывается за компьютерами, должно повлиять на этот исторический процесс.

Себя же в игровой журналистике я вижу и через пять лет, и через пятнадцать. Просто, вероятно, на других ролях. Вот уже сейчас я меньше пишу, чем два-три года назад. Сейчас вообще у меня приоритет это прямые эфиры. Мы первые в России, кто этим занимается. Что будет через пять лет? Посмотрим. Надеюсь, будет весело. Если станет скучно – пойду воровать уголь.

Юлия: всегда ли ты соглашаешься с критикой? Или споришь до конца?

Кирилл: всегда? Нет. Это абсурдно соглашаться вообще со всем. Надо быть проституткой, чтобы нравиться каждому. А я вроде не такая. Вообще есть многое с чем чаще всего я не согласен. Но это не потому, что я такой негодяй. Просто критиков-то толковых мало. Вот если мне пишут: «Не понравилось, ибо автор шепелявит и дурак», то как к этому отнестись? Дурак-то ладно, но шепелявить – да и я специально не смогу! Но это я уже шучу. Вообще обычно соглашаюсь, если раскладывают по полочкам. Спорить до хрипоты, до драки – это не в моем стиле. Я же знаю, что далеко не идеален и могу «косячить». Надо еще многому учиться.

Юлия: у каждого человека наступает момент, когда нечем заняться. У тебя есть личный рецепт от скуки?

Кирилл: «нечем заняться» — это идеальный расклад на день. Я слишком много работаю, поэтому для меня благодать, когда можно ничего не делать. Но вообще скуку я убиваю двумя способами.

Первый – это общение. Я безумно люблю разговаривать с интересными мне людьми. Часы пролетают. Мне интересно слушать других, интересно, когда меня слушают. Интересно немного поспорить, интересно согласиться с оппонентом. Интересно весело пошутить, интересно обсудить «за жизнь». Когда я приезжаю в Москву и встречаюсь там с теми, с кем общаюсь только в интернете, то обычно получаю колоссальное удовольствие. Разговариваем просто безостановочно. И больше, в принципе, мне ничего и не надо.

Второе занятие от скуки – игра. Я очень люблю играть. Порой я даже опасно много этим занимаюсь. Обычно, если нарываюсь на что-то киберспортивное, то могу пропасть на месяцы. Очень удобно – в голове постоянно разрабатываешь тактики, придумываешь нестандартные ходы, изучаешь чужие приемы. Скучать, грустить? Да некогда же! Тут надо понять, как контрить дампира на трайлене, когда его супортит мырма с гласием, а у вас не хватает станов!

Ну, еще я смотрю фильмы. Также обожаю читать. Предпочитаю мировую и русскую классику. Ее так много, что можно не бояться, что прочитаешь все. Хотя любимый писатель почти современник — Довлатов.

Юлия: у тебя была гражданская жена. Чему научили тебя эти отношения и стал ли ты по другому воспринимать женщин?

Кирилл: о, да. Многому это научило меня. Во-первых тому, что я идиот. Во-вторых, что я большой идиот. Я был маленький и глупый, я делал все не так и хоть в целом вел себя хорошо, все же в конечном итоге я идиот. Начинать серьезные отношения в 17 лет – ошибка. Чтоб я еще хоть раз, да в 17 лет – никогда!

В целом к женщинам я стал относиться иначе, да. Оказывается, с ними можно спать. Раньше дозволялось быть только с женой.

А если серьезно – пока не знаю. Моя модель поведения с девушками меня устраивает. Возможно, их не устраивает. Так что кому-то из нас придется меняться. Все еще верю, что не мне.

Юлия:расскажи о своих друзьях. Как часто обновляется их список?

Кирилл: дружба для меня несколько абстрактное понятие, которым можно вертеть, как вздумается. Одни говорят, что друзей может быть 1-2 человека, другие вкладывают в это понятие нечто свое. Мол, друг – это тот, с кем ты много общаешься. Третьи и вовсе друзьями называют всех людей в своей жизни.

Если уж я и размышляю о дружбе, то без каких-то определенных категорий. Понятие в голове у меня есть, но подобрать правильные слова для обозначения мысли я не могу.

Если проще – то вот истинных, настоящих друзей, которых всего один-два в жизни, которые всегда с тобой и без которых ты себя не мыслишь – у меня таких нет. И вряд ли они когда-либо были.

Если вспомнить мою жизнь в Сочи, до поступления в ВУЗ, то там у меня была большая компания, где с двумя-тремя парнями я дружил очень крепко. Но… Я рос в таком районе и общался с такими людьми, где каждый поступок очень жестко оценивался, каждое слово могли толковать очень вольно, и каждый старался еще и еще раз проверить тебя. Знаешь, вот идешь ты встречаться с друзьями, стоишь, общаешься, но ты всегда наготове. Вопрос к тебе – и надо трижды подумать, прежде чем ответить. Всегда напряжение, даже среди лучших друзей.

Я знал, что вот этот товарищ, с которым мы сейчас не разлей вода – сразу же отвернется от меня, если я поступлю… да хотя бы малодушно. Если меня бы кто-то ударил из совершенно посторонних граждан, а я не ударил бы в ответ – друзья бы потом тоже меня ударили. Можно было рассчитывать на поддержку лишь в том случае, если ты поступил как «пацан». Плюс я был самым младшим в компании, короче, странное время было. Благо в жизни было не так много случаев, где я мог бы сделать шаг назад. Как-то оно меня обходило. Потому до сих пор в отличных отношениях со всеми теми, кто когда-то мне был лучшими друзьями.

Почему был? Все просто – я переехал в Краснодар. Отношения на расстоянии поддерживать сложно. Когда встречаемся – радуемся, общаемся, обнимаемся. Уехал – все, забыли друг друга. Пока не приеду снова. Ну, или пока мы друг другу не понадобимся для дела какого-нибудь (нет, это не воровство угля).

Теперь о днях сегодняшних. Сегодня у меня нет близких друзей. Приятелей очень много. Людей, с которыми мне интересно – достаточно. Но вот именно друзей, что всегда рядом и всегда поддержат – таких нет. С Ярославом, вероятно, мы бы были большими друзьями, если бы жили рядом. А так – мы тоже друзья, но просто интернет-общение все-таки накладывает некоторые ограничения.

Но вообще это не тема для переживаний, мне кажется, что нормально, когда у человека нет близких друзей. Я же как-то живу.

Юлия: ты не любишь людей, ты агностик, у тебя весьма интересное мировоззрение… Расскажи о нем поподробнее.

Кирилл: можно было бы просто написать первым же пунктом вопрос: «Твое мировоззрение?», и я бы тебе каждый день присылал бы по десять страниц текста, потом ты все это собрала бы в книгу, на второй странице которой уснули бы все читатели. Ну, разве что кроме моей мамы, она бы ради сына осилила бы четверть.

Потому отчасти по пунктам. Агностик. Да, ну и то – я не особо любитель говорить на эту тему. Если бы я был ярым атеистом и старался убедить всех, что бога нет – то регулярно бы болтал об этом. Будь я истинно верующим, тоже бы пытался в каждой теме это подчеркнуть. А так – агностик, ну что за позиция? И «да» сказать не может, и от «нет» отворачивается – изворотливая дрянь, а не человек!

Религия для меня слишком сложная тема. Я вообще чрезвычайно не категоричный человек, я всегда просчитываю множество вариантов и только если в чем-то уверен на 100%, то тогда могу быть категоричным (да и то, сомнений очень много может быть, очень…).

Но я не могу понять атеистов, которые яро доказывают, что бога нет. Почему они так уверены, отчего совсем не сомневаются? Странно. Не могу принять и глубоко верующих. Я задаю вопросы, ответа на них нет. Мне говорят, просто поверь. Я так не умею.

Ну и плюс я очень мало знаю о религиях. Не моя мысль, что глупо слепо идти за той верой, которую дало тебе место рождения. Я должен быть православным только потому, что родился в России? А если бы мать с отцом уехали в Индию, родили меня там и решили – что уж – сделать меня не христианином?

Теперь о ненависти к людям. Когда такое говорят, всегда кажется, что перед тобой то ли какой-то завравшийся циник, то ли просто кретин. Глупо же, принадлежишь к некоему множеству, но это множество ненавидишь, а себя любишь. Логика страдает, верно?
Скажем так, я очень сильно не люблю глупость. Прямо скажу – ненавижу глупость. А уж воинствующую — просто не перевариваю. Ну а в мир глупость поставляют люди, так что…

Юлия: какая книга или фильм оказали на тебя наибольшее влияние за последнее время?

Кирилл: хм… Сложный вопрос. В последнее время я менялся или понимал что-то не под воздействием книг или фильмов, а все больше из-за явлений в личной и рабочей жизни. А вот если брать книгу…

Ах, да. Есть такая — «Ночь нежна». Кое-что из нее немного изменило мои мысли. В частности мысли о женитьбе. Точнее о том, как проходит совместная жизнь… Впрочем, глупо об этом говорить. У меня не тот возраст, чтобы выносить суждения по этому вопросу. Я начинаю чувствовать себя неловко и идиотом. Но книга да, именно эта. Еще кое-что дала «Географ глобус пропил». Прочитал ее буквально два дня назад.

А если брать фильмы, то частенько когда я насмотрюсь хороших советских фильмов, я чувствую, что становлюсь чуточку лучше. Такая наивная подростковая черта. Вот недавно смотрел «Место встречи изменить нельзя», мне понравилась открытость Шарапова, и я потом себе еще несколько недель спрашивал: «А Шарапов так бы не поступил, может, тогда и мне не стоит?»

Юлия: ты журналист. Что для тебя эта профессия? Какие ты находишь минусы и плюсы в этом роде деятельности?

Кирилл: я совру, если скажу, что регулярно думаю, что на мне, как на журналисте, лежит большая ответственность и мне надо кому-то что-то для чего-то сделать то-то. Нет. Но я понимаю, что какое-то… влияние (тут звучит дьявольский смех) есть. И иногда я стараюсь «пропагандировать» что-то, на мой взгляд, хорошее. Нечто, что уменьшит объем глупости в мире, дабы мне не пришлось больше краснеть, когда мне напоминают о том, что я люблю порассказывать, как ненавижу людей.

+++
Все лучи любви посылаем Юлии. Я соберу их в мешок и передам при личной встрече.