Однажды в Лост-Хэвене: какой была жизнь в эпоху Mafia

История Mafia начинается в 1930 году – время Великой депрессии, сильно подкосившей уровень жизни всей Америки. И хотя город Лост-Хэвен, в котором происходит действие игры, полностью вымышлен, проблемы у его обитателей такие же, как и в городах реальных, – безработица, бедность и разгул криминала. Тяжёлая жизнь простых работяг в Mafia упомянута вскользь, однако именно неуверенность в завтрашнем дне заставляла обычных парней, таких как Томас Анджело, главный герой игры, вставать на тернистый путь гангстерства.
В самом начале Mafia Томми попадает в сложную ситуацию – невольно вступив в противоборство двух криминальных группировок, он чудом остаётся жив и просит защиты у босса одной из них, а потом и становится её членом. В таких ситуациях обычно говорят, что выбор есть всегда. У Томаса его не было, а если бы был? Что если бы он продолжил крутить баранку, честно зарабатывая на хлеб? Давайте посмотрим, что могло ожидать мистера Анджело, не встреть он в тот вечер двух мафиози, так круто изменивших его жизнь.

Лучше умереть старым, но бедным, чем богатым и молодым

Прежде чем уйти в глубочайшую рецессию 30-х годов XX века, экономика США переживала необычайный рост. Модернизация производства повлекла за собой увеличение потребительского спроса, в 20-е годы зародив современное общество потребления. Кардинальные изменения затронули практически все сферы жизни: музыку, кинематограф, одежду, еду. Это было время расцвета и новых надежд, метко описанное Ф. С. Фицджеральдом (Francis Scott Fitzgerald) как «испепеляющая жажда жить – сегодня, немедленно, здесь и сейчас». Осенью 1929 года из-за обвала цен акций на фондовом рынке веселье закончилось, в результате чего миллионы людей оказались без работы и средств к существованию.
Как выглядел обычный день простого американца? Не очень радостно. К 1934 году около четверти работоспособного населения США (примерно 30 млн человек) не имели постоянной работы, а тем, кому повезло, приходилось мириться как с постоянным сокращением заработной платы, так и с уменьшением рабочих часов. В крупных городах, вроде Нью-Йорка, Сан-Франциско и Чикаго, из кусочков которых и был собран игровой Лост-Хэвен, ситуацию ещё удавалось держать под контролем, а вот небольшим населённым пунктам повезло меньше. Например, в Лоуэлле, штат Массачусетс, уровень безработицы достигал невероятных 90 %.

Герберт Гувер (Herbert Hoover), бывший тогда президентом США, считал, что государству не следует вмешиваться в регулирование биржевого рынка, поэтому вся страна жила по принципу «Съедай до крошки, носи до дырки, есть – используй, а нет – обойдись». Настоящим спасением от голода стали огороды, на которых выращивали зелень и овощи. В некоторых городах создавались общественные благотворительные сады, разбитые на заброшенных пустырях, где опытные фермеры обучали тонкостям земледелия вчерашних белых воротничков.
Возить пассажиров Томас перестал в 1930 году – время для таксистов не самое удачное. Тогда количество водителей значительно превышало число потенциальных клиентов, а отсутствие контроля со стороны государства делало каждую поездку непредсказуемой, ведь за рулём мог оказаться кто угодно. А вот если бы Томми продолжил сидеть за рулём, то через шесть лет столкнулся бы с некоторыми сложностями.

В 1936 году администрация Нью-Йорка взялась за этот бизнес, серьёзно сократив количество такси. Теперь право на перевозку пассажиров обеспечивал специальный жетон, количество которых было жёстко ограниченным. Существовали даже таксопарки, занимающиеся сдачей таких жетонов в аренду другим водителям – зарабатывать деньги на перевозках можно было, даже не имея собственных автомобилей! Позднее опыт Нью-Йорка переняли другие штаты, и такая ситуация сохраняется в США до сих пор.
К 1933 году Том обзавёлся семьей и благодаря работе на дона Сальери прекрасно её обеспечивал. Похвастаться тем же могли далеко не все. Единственной возможной семейной формой в те годы была патриархальная семья, в которой мужчина был центром внимания и непререкаемой главой. Экономический кризис, забравший у этого мужчины работу, полностью обесценивал его роль лидера и добытчика.

Справиться с таким психологическим давлением было сложно. Одни сбегали от проблем на дно бутылки, другие просто уходили из семьи, стыдясь неспособности обеспечить жену и детей (в народе такие случаи назывались «разводом бедняков»), а кто-то окончательно опускал руки. Великая депрессия была временем борьбы, которая казалась бесконечной. Неудивительно, что к тому же 1933 году пиковой отметки достигли случаи домашнего насилия и самоубийств.

Темнее всего под фонарём

Параллельно быту законопослушных граждан существовала и другая, тёмная сторона американского общества, на которую перешёл и главный герой Mafia. Ко времени начала игры преступные синдикаты обрели небывалую власть, в немалой степени благодаря правительству США. 18-я поправка к конституции, в народе именуемая сухим законом, с 1920 года запрещала производство и продажу алкоголя крепче 0.5 градуса. Для мафии наступило золотое время.

Разумеется, уличные банды существовали и задолго до запрета, однако масштаб их деятельности был несопоставимо меньше. Этнические группировки ирландцев, итальянцев, евреев, немцев и поляков занимались, по меркам эпохи 1920-х, мелким хулиганством – вымогательством, грабежами, продажей наркотиков и кражами. По-настоящему развернуться преступникам удалось лишь на нелегальном алкоголе.
Организовав изготовление и поставку контрафактного спиртного по всей стране, гангстеры обрели крупнейший источник дохода, по прибыльности значительно превосходящий все остальные. Невероятные барыши позволяли и значительно расширить штат организаций путём найма квалифицированных специалистов: юристов, бухгалтеров, водителей, пилотов, капитанов морских судов.

Желающих откусить от такого большого пирога среди полицейских и политиков было предостаточно, что в долгосрочной перспективе сыграло злую шутку – силовые и криминальные структуры оказались прочно связаны друг с другом на долгие годы. Не слишком позитивными были и последствия для общества. За первые годы ограничений на треть вырос уровень совершённых преступлений и употребления наркотиков, в которых многие находили замену алкоголю. В 1933 году сухой закон отменили, но было уже поздно – финансовое и политическое влияние мафии заметно окрепло, а деловые интересы распространились и на другие области, в том числе легальные.
И хотя сейчас реальность гангстерской империи ни у кого сомнений не вызывает, так было далеко не всегда. Первое публичное признание существования мафии от её непосредственного члена было получено лишь в 1963 году. Джо Валачи (Joe Valachi), арестованный за торговлю наркотиками солдат семьи Дженовезе, испугался мести со стороны босса и в попытке спасти свою жизнь выдал американскому Сенату множество подробностей о традициях и обычаях «коза ностра» (сицилийское именование мафии).

Важно понимать, что мафиозный клан – это именно иерархическая структура, в своей деятельности опирающаяся на чётко прописанные правила и кодекс поведения. В то же время в США существовало и огромное количество других этнических группировок со своими законами, а также обычные американские преступники. Так появилось разделение на гангстеров и бандитов.
Гангстеры были частью одного преступного клана, который пополнялся людьми определённого этноса – итальянцами, сицилийцами, ирландцами, хотя встречались и исключения. Будучи, по сути, крупным бизнесом, пусть и нелегальным, мафия пыталась захватить как можно больше сфер влияния. Во время действия игры наиболее прибыльными способами заработка, помимо бутлегерства, была контрабанда, азартные игры и проституция. А уж в методах достижения своих целей мафиози не церемонились, ведь добрым словом и пистолетом добиться можно куда большего, чем просто добрым словом.
Бандиты же наследовали традиции беззакония эпохи Дикого Запада и были выходцами из беднейших слоёв населения, в основном из сельских районов. Ограбления, похищения, убийства – всё то же самое, чем промышляли и гангстеры, но без какой-либо иерархии. Нередко их нанимали представители мафии для выполнения грязной работы – преступлений, за которые организация не хотела нести ответственность. Взамен бандиты пользовались услугами мафии, вроде покупки оружия, «чистых» автомобилей и медицинской помощи. Если преступник состоял в банде, то о делёжке добычи обычно договаривались заранее. Гангстеры же редко проявляли самостоятельность, ограничиваясь лишь выполнением приказов своих боссов, что и показала Mafia в миссии с ограблением банка.
Нагляднее всего разница между американскими и итальянскими преступниками видна на примере двух, пожалуй, наиболее известных их представителей тех времён: Джона Диллинджера (John Dillinger) и Альфонсе Капоне (Alphonse Capone).

Диллинджер, промышлявший ограблением банков, в глазах общественности был чуть ли не героем, эдаким Робин Гудом, ставящим на место проклятых капиталистов, которые своими спекуляциями затащили страну в пучину нищеты и безработицы. У Диллинджера не было никакого босса, он никому не подчинялся и просто делал то, что хотел, хотя и вынужден был скрываться от полиции.

А Капоне ни от кого не прятался, жил на широкую ногу, жертвовал гигантские деньги на благотворительность и был раздражающим пятном для всей правоохранительной системы, ведь ни в чём противозаконном итальянца уличить не удавалось. Капоне стоял во главе семьи, все члены которой ему подчинялись, и никакой нужды лично совершать преступления не испытывал.

Дружба ни хрена не стоит

По признанию Романа Хладика (Roman Hladik), дизайнера Mafia, основным источником вдохновения при разработке для авторов стали многочисленные гангстерские фильмы, во всей красе показывающие жизнь преступников. Популярными такие киноленты были и во время расцвета самой мафии. Сократившиеся у населения доходы, правда, ограничили возможности для досуга, сделав из похода в кино настоящий праздник. Но кинематограф всё ещё оставался довольно важным средством как развлечения, так и пропаганды, что отмечал и президент США Франклин Рузвельт (Franklin Roosevelt): «Прекрасно, что всего за 15 центов каждый может пойти в кино, посмотреть на улыбающееся лицо ребёнка и забыть о своих бедах». Про романтизацию образа преступника в этом самом кино президент скромно умолчал. Посреди Великой депрессии обывателям сильно приглянулся типаж плохого парня, способного подняться на вершину жизни с самых низов. Ведь, по их мнению, гораздо лучше грабить и убивать, чем стоять в очереди за бесплатным супом.

В 1931 году на экраны выходит «Маленький Цезарь» – один из первых художественных фильмов, напрямую не критиковавших образ жизни гангстера. Главный герой киноленты – мелкий бандит Цезарь Банделло, сумевший вскарабкаться на верхушку криминальной империи, – совсем не раскаивается в совершённых преступлениях, и такой посыл нашёл живой отклик у зрителей. Поняв, чего на самом хочет публика, уже к началу 1932 года в кинотеатрах показали более 50 картин о гангстерах.
И реальные, и экранные мафиози внешне выглядели не как уличная шпана, а как респектабельные бизнесмены, способные и заработать денег, и постоять за себя. По какой-то причине разработчики не включили в оригинальную Mafia сцену приёма главного героя в коза ностра, однако вполне наглядно она показана в сиквеле. Все эти красивые слова, ритуалы, дружеские объятия и клятвы в верности – Вито, как и Томми, принимали не в дворовую банду, а в настоящую семью. По крайней мере, так всё это выглядело. Только лишь спустя годы Том понял, что за красивой ширмой скрываются лишь грязь и кровь, а вчерашние друзья пристрелят тебя по первому приказу босса.
Кино про мафию было настолько популярным, что в 1933 году Национальный комитет по исследованию социальных ценностей опубликовал доклад, где утверждалось, что гангстерские фильмы служили для начинающих преступников настоящим учебным пособием. Для борьбы с романтизацией образа мафиози Ассоциацией продюсеров и режиссёров был принят Производственный кодекс. Среди прочего в нём говорилось, что преступники не могут быть главными героями фильма, а своё экранное время должны заканчивать либо в тюрьме, либо в могиле.

Этим же закончилась и Mafia. Да, Томми Анджело прожил восемь лет красивой, насыщенной жизни и вроде бы в последний момент сумел скрыться от мести своего босса, но финал истории вы прекрасно помните и сами. Выбор есть всегда, но был ли он у Томми? Пусть лучше ответит он сам:

Я всё запорол – так же, как Поли и Сэм. Мы хотели жить лучше, но в конце концов «попали» гораздо хуже, чем остальные. Знаете, я думаю, что во всём надо знать меру. Да, «меру» – вот хорошее слово. Тот, кто хочет слишком много, рискует потерять абсолютно всё. Правда, тот, кто слишком мало хочет от жизни, может вообще ничего не получить.