Что-то с чем-то без названия.

Ветер окреп.
Кажется, тучи сгустились со всего континента, чтобы закрыть единственный источник света — Луну. Привыкший к полумраку Уильям Гибсон, тихо выругался и включил фонарь, закрепленный на правом плече.
Луч света осветил толстый слой снега под ногами. Лес начал потихоньку редеть и идти стало легче. Колючие снежинки царапают его обветренное лицо, застревая в бороде. Шапка с трудом держится на голове и готова вот-вот сорваться с нее, чтобы улететь прочь вместе с ветром. Он продрог до костей и каждый шаг дается с трудом. Но отдыхать нельзя. Нужно идти вперед.
Мысли завладели им, поток свежих воспоминаний то и дело маячит перед глазами. Выстрелы. Взрывы. Война.
Билл поправил рюкзак с припасами, на котором закреплена плазменная винтовка и двинулся дальше. Вскоре ноги почувствовали твердую почву под ногами. Усталость принесла плоды, он даже не заметил, как вышел на улицу! В тридцати метрах уместились жилые дома; невзрачные, серые, почти полностью покрытые метровым слоем снега. Они тихо поскрипывают на ветру, с надеждой ожидая старых хозяев. Пока пророешь ход к входной двери — околеешь до смерти.
Тучи разошлись и молочный свет Луны более-менее осветил улицу. Взгляд из единственного глаза Гибсона упал на дом невдалеке. Красивый, двухэтажный, он аккуратно уместился на небольшом пригорке, всем своим видом показывая, что он особенный. И действительно, этот дом выгодно отличается среди однотипных и серых двухэтажек. Высокие шпили, окна, похожие на бойницы, прочный бетонный фундамент. Он будто манит к себе. Да и к тому же, крыльцо защитило вход от насыпи снега, так что пройти вовнутрь не составит труда. Взяв винтовку в руки, он приблизился ко входу, всмотрелся в окна, но кроме мрака не разглядел ничего. Даже мощности фонаря не хватило, чтобы пробить плотную завесу тьмы внутри.
Дверь легко поддалась и открылась. Осторожно шагнув в темноту, он приметил разбросанные повсюду вещи, вываленные из шкафов у стен. На полке стоит одинокая, почти выцветшая фотография, но можно различить счастливого мужа, обнимающего свою жену.
Взяв винтовку в руки, он двинулся дальше, осторожно ступая по деревянному полу, надеясь, что дом пуст. В животе предательски заурчало, когда Гибсон зашел на кухню. Открытый холодильник показал лишь просроченные консервы, да тухлую курицу на средней полке, давно превратившуюся в ледышку.
Тихий треск где-то в другой комнате эхом отразился от стен коридора. Гибсон взвел винтовку и уставился на единственный выход с кухни. Простояв так несколько секунд, он медленно двинулся вперед, ступая почти бесшумно. Акуратно выглянув в коридор, он не заметил ничего необычного. Все тот же полумрак и пыль в воздухе.
Коридор закончился, уступив место большому залу с лестницей на второй этаж в конце. Рядом с ней стоит камин, в котором еще тлеют угли и тихо потрескивают дрова.
В доме кто-то есть!
Перешагнув порог, Гибсон услышал слабый щелчок внизу. Мощный взрыв, разорвал шкаф справа, а самого Гибсона отбросило за большой диван по центру комнаты, впечатав в старый телевизор. Стекло лопнуло, осыпало спину Билла. Он попытался подняться, но тут же рухнул, с удивлением обнаружил вместо правой ноги обрубок с торчащими проводами ниже колена.
По месту взрыва раздалась глухая очередь. Под шумы выстрелов Билл передвинулся к дивану, под которым валяется его винтовка. Взяв ее в руки, он приготовился к перестрелке, пусть и короткой, но без боя он не никому не дастся.
Выстрелив несколько раз в слепую, он аккуратно выглянул из-за дивана. Что-то промелькнуло в проеме на втором этаже и бросило гранату прямиком в Гибсона.
— Сукин сын! — крикнул Билл и быстро нажал несколько клавиш на наручном браслете.
Яркая синяя вспышка мобильного силового поля озарила комнату, от которого отскочила прилетевшая граната и взорвалась в метре от него. Несколько автоматных очередей посыпалось на Гибсона, но так и не смогли пробить энергетический барьер.
Подогнув под себя здоровую ногу, он отключил силовое поле и сжал покрепче винтовку. Как только этот подонок выйдет из проема, Гибсон всадит всю плазму до последнего.
Холодная сталь коснулась виска Билла, как только он выглянул из-за дивана.
— Подними руки, — приказал жесткий голос.
Гибсон выругался, но подчинился. Как он так быстро добрался до него?
— Встань.
— Не могу. Ты мне ногу оторвал, — беспечно заметил он. Незнакомец будто бы только сейчас заметил культю с оборванными контактами.
— Поверни голову в мою сторону! Живо! — крикнул он, отойдя на пару шагов.
Незнакомец удивленно приподнял бровь, когда увидел, что всю левую половину головы покрывает защитный корпус из толстой стали кроваво-красного оттенка. Единственный глаз Билла не выражал ничего, кроме презрения, а на месте другого имеется несколько мелких разъемов.
— Входящий?
Билл кивнул, обнажив клыки в ехидной улыбке.
— Значит, поможешь, — он убрал винтовку за спину, помог Биллу сесть на диван. — Уж прости, что покалечил. Растяжка стояла для тварей…
— С чего такая любезность, марсианин? — оборвал Билл.
— С того, что ты — единственный разумный человек за последнюю неделю, — жестко сказал он. — Кстати, меня зовут Холлис. Беленгар Холлис. Можешь звать меня Бел. Триста сорок пятый десантный полк Марсианской коалиции.
Его летный костюм почти сливается с черными стенами дома; сорванные дыхательные трубки болтаются в такт его движениям. Сквозь тонкую ткань проглядывает мощная синтетическая мускульная система «Ша-2», помогающая ему чувствовать себя комфортно в условиях гравитации Земли.
Массивная челюсть, короткая стрижка, гладкое лицо длинный нос — характерные черты марсианской расы. Но самая очевидная — его высокий рост. В скафандре он похож на накаченного двухметрового атлета. Его глубоко посаженные глаза источают слабый синий свет; наверное, это единственные импланты в его теле. Их раса ценит чистоту тела и свободу от модификаций.
Он же — полная противоположность Холлису: сломанный нос картошкой, длинные сальные волосы, лысина на макушке, бородка и треклятый стальной короб на левой части лица.
— Жди здесь, — Бел пальцем указал на диван. — Кое-что принесу.
Он предусмотрительно взял винтовку Билла в руки и скрылся во мраке помещения.
Гибсон слабо кивнул. А что ему еще остается делать? Без ноги он далеко не уйдет, припасы практически на исходе. Да что там! Их и не было почти с самого начала. Жалкие сухпайки да талый снег, вот и вся еда. Ему даже стало интересно, что удумал этот парень. Интересно, сколько ему лет? Двадцать пять? Тридцать? А может, и все пятьдесят. Никогда нельзя быть уверенным в возрасте марсиан.
Груда металлолома высыпалась перед землянином, вырвав из мыслей.
— Откуда у тебя японские дроны!? — удивился Гибсон, разглядывая почерневший корпус робота.
В туловище виднеется глубокая дыра, но не от плазмы или взрыва. Его будто проткнули чем-то.
— Когда мы напали на Японию, взял этого малыша себе, как трофей. Перекрасил, налепил флажки Коалиции и готово. Конечно, пришлось повозиться с кодом, но взлом дался легче, чем я ожидал. Позавчера он услышал какой-то шум, и взбрендило же железке проверить, что там было! Проснулся я от страшно громкого хлопка, будто великан по земле топнул. Выглянул в окно с карабином наперевес, а моего дружка и след простыл. Все-таки, любопытство взяло свое, и днем я пошел по следам. Его кто-то проволок метров четыреста по лесу. А следы-то у твари были, наверное, с ширину колеса грузовика, — он показал руками примерные размеры лап существа. — А увидел я беднягу, насаженным на толстую ветку дуба.
Бел грустно посмотрел на остатки своего робота и развел руками.
— Больше я тебе ничего не могу сказать, землянин. А ты из Входящих. Разъемы в твоем глазу не дадут соврать. У меня есть кое-какой инструмент, так что сможем разобрать эту железку.
Гибсон кивнул, слез с дивана и подобрался поближе к роботу.
— Давай так, Бел. Я ремонтирую свою ногу, используя в качестве замены твоего железного друга, а потом мы узнаем, что скрывает его чепушка.
— Идет.
— Тащи все, что есть. Нужна будет твоя помощь.